Секуляризация в философии и истории

15Мар

Секуляризация (Secularization) – это процесс перехода культуры от религиозных ценностей, к светским (нерелигиозным) взаимоотношениям.

В социологии, данный термин используют для описания тех обществ, которые постоянно модернизируются и начинают отходить от религии как руководящего принципа.

Сам термин «СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ» происходит от латинского слова «saecularis», что буквально переводится как: светский или мирской.

Что такое Секуляризация – определение, значение простыми словами

Простыми словами, Секуляризация – это процесс при котором общество в процессе своей жизнедеятельности руководствуется светскими нормами и законами, а не религиозными взглядами и догматами. При этом, различные религиозные деятели и церкви как таковые, теряют свое влияние на общество.

Следует отметить, что термин «Секуляризация», не имеет четкого и однозначного определения, так как с течением времени оно довольно часто видоизменялось и приобретало новые смыслы. Тем не менее сейчас чаще всего термин используют в следующих контекстах:

• Секуляризация или Секуляризация земель – это процесс изъятия земель или другой собственности у церкви и передача ее в распоряжение нерелигиозных организаций.
• Секуляризация общества, государства – это процесс освобождения от религиозного влияния во всех сферах жизнедеятельности.

Процесс и политика секуляризации

Говоря о политике секуляризации, в первую очередь следует отметить, что это достаточно горячая тема для обсуждения во всем мире. Дело в том, что даже несмотря на весомую убедительность социологической теории секуляризации, далеко не все страны готовы внедрять или содействовать данному процессу.

Теория секуляризации гласит, что с развитием человеческого интеллекта, науки и технологий, религии становятся устаревшими и пустыми. По сути, они теряют свое социальное значение и не должны влиять на жизнь светского общества.

Так к примеру, многие мусульманские страны полностью отказываются от политики секуляризации, и выстраивают исключительно религиозные общества. Стоит отметить, что это не всегда вредит развитию самого государства.

В качестве примера, можно привести Саудовскую Аравию, которая показывает довольно высокий уровень жизни и развития в целом.

Что касается немусульманского мира, то тут процесс секуляризации развивается достаточно стремительно. Влияние религии во многих странах постепенно снижается, уступая место науке, светской морали, и установленным в обществе законам. Естественно, что прямого давления или искоренения религиозных институтов не происходит, но идет четкое разграничение между духовной и общественной жизнью.

Процесс секуляризации выражается в следующих действиях:

• Четкое разграничение политики (государства) и религии;
• Исключение льгот или других преференций для религиозных организаций;
• Отсутствие содействия со стороны государства в отношении религиозной деятельности (в плене экономики, права, социальной поддержки и так далее).

В итоге можно сказать, что секуляризация – это достаточно полезный процесс для современного общества. Особенно, это заметно в тех государствах, где присутствует множество религиозных течений. Дело в том, что если государство и религия не соприкасаются, а общество живет исключительно по светским законам, то и конфликтов на религиозной почве становится гораздо меньше. В свою очередь, это положительно сказывается на всех аспектах жизнедеятельности и развития государства в целом.

Источник: http://chto-takoe.net/chto-takoe-sekulyarizaciya/

Секуляризация история (стр. 1 из 2)

План Введение

1 Секуляризация в истории

2 Передача церковных земель государству в России 2.1 Причины 2.2 Внутрицерковная полемика 2.3 Секуляризация в XVI—XVII веках 2.4 Секуляризация в XVIII веке 2.5 Секуляризация в XIX—XX веках

4 Источники

Введение

Секуляризация (от лат. saecularis — мирской) — в исторической науке изъятие чего-либо из церковного, духовного ведения и передача светскому, гражданскому ведению, превращение церковной собственности в государственную.

До конца XX века в русском языке термин «секуляризация» был традиционно историческим и описывал процесс экспроприации церковных земельных владений в пользу государства, который в России практически закончился в XVIII веке.

Другие значения[1]:

переход духовного лица в Западной Европе в светское состояние по разрешению церкви с освобождением от церковной должности и потерей соответствующих правпроцесс снижения роли религии в жизни общества; см.Секуляризация (социология).

1. Секуляризация в истории

Впервые термин «секуляризация» был применён в XVII веке и означал передачу земельных владений из церковного в светское управление. Сам процесс проходил и раньше: при образовании централизованных национальных государств с помощью секуляризации светская власть освобождалась от церковного покровительства и укрепляла государственные финансы за счёт духовенства.

· Во Франкском государстве Карл Мартелл провёл секуляризацию в 1-й половине 8 века и раздал конфискованные земли знати.

· В Византии секуляризация проводилась много раз. Так, в 1058 году Исаак I конфисковал часть монастырских земель, а константинопольский патриарх Михаил Кируларий был в конце 1058 смещён и сослан.

· В эпоху Реформации прошла масштабная секуляризация в Западной Европе. Уже в 14—15 веках Джон Уиклиф и Ян Гус требовали секуляризации, а в XVI веке светские феодалы поддержали Лютера. Немецкие князья, поддержавшие Реформацию, провели секуляризацию после Крестьянской войны 1524—26 года.

• · С распространением цвинглианства и кальвинизма в швейцарских кантонах там прошла секуляризация.
• · Нидерландская революция XVI века передала церковные земли буржуазии.
• · Во время Реформации в Англии в 1536—39 секуляризованные земли перешли к буржуазии и джентри, способствуя первоначальному накоплению капитала [2].
• · В 17 веке английская революция привела к ордонансам 1646 об уничтожении архиепископств и епископств и секуляризации их земель.
• · Во 2-й половине XVIII века укрепление просвещенного абсолютизма включало секуляризацию, проведённую в Австрии Иосифом II, a в Португалии — Помбалом.
• · Великая французская революция по декрету от 2 ноября 1789 национализировала церковно-монастырские земли.
• · Наполеон Бонапарт по заключении Люневильского мира в 1801 году дал возможность немецких князьям секуляризовать церковные княжества.
• · Во время объединения Италии секуляризация проводилась в 1855 и 1866 годах, с ликвидацией Папской области в 1870 году.
• · В России основная часть монастырских земель перешла к государству в 1764 году (что стало источником появления бо́льшей части государственных крестьян); в XIX веке правительство Российской империи также проводило секуляризацию вакуфов в среднеазиатских владениях империи.
• 2. Передача церковных земель государству в России

Первые признаки секуляризации замечаются в России в конце XIV века среди представителей самой церкви; это направление развивается в конце XV и начале XVI веков, и одновременно с ним течение в пользу секуляризации заявляет о себе в обществе — в ереси жидовствующих — и в управлении Иоанна III и Василия III. В XVI столетии два первых течения иссякают, а правительственное, напротив, проявляется все настойчивее и чаще. В XVII веке Уложение царя Алексея Михайловича включает несколько весьма серьезных мер в этом направлении, торжеством которого были церковные реформы Петра Великого и Екатерины II.

2.1. Причины

Причины секуляризации в России были почти те же, что и в других странах Европы: огромное развитие беломестных (свободных от налога) церковных земель, тяжело отзывавшееся на народном и государственном хозяйстве, и вредное влияние этого развития на монастырские нравы.

Движению против монастырского землевладения способствовало, сверх того, несоответствие его обету нестяжания, явно сквозившее сквозь компромисс, выработанный византийским правом еще до времени принятия Русью христианства и перенесённый в Россию вместе с Номоканоном.

Для того, чтобы владение большими имениями не вредило аскетической строгости жизни, церковь установила принцип: «Церковное богатство — нищих богатство», и на основании него требовала, чтобы монахи не «вступались в села» и монастырское начальство тратило на продовольствие монахов минимальную долю доходов, а все остальное употребляло бы на церковное строение и украшение, школьное дело и всяческую благотворительность.

2.2. Внутрицерковная полемика

Номоканон в те времена чтился в России как боговдохновенная и потому не подлежащая критике книга, поэтому идеально настроенным русским подвижникам, если они хотели оставаться строго православными и вместе с тем осуществить аскетический идеал, представлялись два исхода: или с неумолимой строгостью, путем суровейшей дисциплины и наказаний проводить общежительный устав, или же отречься и от имений, и от устава, рекомендуя другую форму монашеского жития. Первый путь избирают Иосиф Волоцкий и иосифляне, второй — преподобный Нил Сорский и заволжские нестяжатели. На соборе 1503 года, с ведома Василия III, «начат старец Нил глаголати, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням и кормились своим рукоделием». Это предложение общей секуляризации и смены «общежития» «скитским жительством» вызвало оживленные споры; в конце концов, уже после отьезда Нила, собор представил великому князю ответ (по проекту Иосифа Волоцкого), где заявлялось, что «святители и монастыри отдавать церковные стяжания не смеют и не благоволят», с ссылками на Правила Кормчей книги, узаконившие землевладение и запрещавшие светской власти отнимать церковные имущества. Преподобный Нил вскоре скончался, и его смерть погубила его дело. Его наследниками явились князь-инок Вассиан Косой Патрикеев и Максим Грек. Первый повел дело резко и заносчиво, рисуя злоупотребления монастырскими имениями в преувеличенно черных красках, толкуя по-своему, и неправильно, правила Кормчей книги и отзываясь пренебрежительно и о них, и о признанных церковью святыми деятелях «стяжательных» монастырей («Это не правило, а кривило. — Господи, что это за чудотворцы? Сказывают, в Калязине Макар чудеса творит, а мужик был сельской»). Такими отзывами он дал повод сомневаться в своем православии и сопоставлять его полемику против монастырей осифлян с полемикой жидовствующих. Максим Грек был чужак, и его резкая критика русских книг, обрядов и нравов сделала его непопулярным. С другой стороны, некоторые осифлянские монастыри показали, что землевладение может не вредить строгости монашеской жизни: ученый Зиновий Отенский, ученик Максима Грека, ознакомясь с бытом осифлян и сравнив его с роскошной жизнью Вассиана в Симоновом монастыре, перешел в осифлянский лагерь. Волоколамский монастырь продовольствовал в голодные годы целые округи с десятками тысяч населения, и за это, как и за строгость жизни и красоту богослужения, пользовался народной любовью. Поэтому осифлянское направление, не требовавшее, притом, ломки и прочно коренившейся в ближайшей и обильнейшей церковно-исторической традиции, одержало верх в церкви, и секуляризационное движение перешло к государству.

2.3. Секуляризация в XVI—XVII веках

С развитием Московского государства, вопрос о церковных и монастырских вотчинах получит государственное значение: не хватало земель на испомещение служилого класса, а монастырские земли все росли, и испомещенные служилые страдали от ухода крестьян на льготные монастырские земли.

Уступка Новгородом Иоанну ряда владычних и монастырских земель в 1478 году не может считаться актом секуляризации в точном смысле; Иоанн «брал по праву завоевателя и в виде наказания провинившемуся духовенству» (митрополит Макарий). Для государства дело секуляризации затруднено было тем, что церковь явно высказалась против него: поэтому оно пошло крайне медленно.

На Стоглавом соборе в 1551 году было положено новые вотчины владыкам и монастырям принимать не иначе, как с согласия царя, а в собственно Московской области не принимать вовсе; наличные владения пересмотреть и возвратить в казну или жертвователям те, которые взяты насильством или противозаконно в царское малолетие. Ливонская война вызвала новый собор о вотчинах, в 1580 году.

На нем было постановлено возвратить земли, отданные на помин души, родне завещателя, а монастыри вознаградить деньгами; если родственников нет, отобрать за такое же вознаграждение в казну. В 1584 году была попытка уничтожить льготы монастырских земель, но они были восстановлены уже через месяц.

Постепенное прикрепление крестьян в XVI—XVII веках вызвано было отчасти этими льготами, ради которых крестьяне от вотчинников-мирян сбегали на монастырские земли. По счету иностранцев, в XVII веке около 1/3 всей территории считалось за церковью; по Котошихину, епископы и монастыри владели 118000 крестьянских дворов.

При царе Фёдоре Алексеевиче (1676—82) составлена была подробная опись церковным имениям и их доходам, для определения сборов с церковного ведомства и для контроля над его экономией. Этот контроль и временное обращение известной части доходов церковных на государственные нужды вошли в обычай уже давно, еще с Василия III; при Романовых контроль велся приказом Большого дворца.

Кроме того, правительство увеличивало для церковных земель те сборы, которые они несли наравне с прочими: ямские, стрелецкие, полоняничные и др. В XVII веке правительство также стало пользоваться исконным назначением монастырей, как центров благотворительности, посылая туда на содержание увечных и престарелых служилых людей, их вдов и сирот.

скачать за 50 руб

после оплаты нажмите на кнопку «Вернуться на сайт» — документ будет скачан автоматически Скачанный документ будет содержать только материал уже воспроизведенный на сайте.

Источник: https://mirznanii.com/a/350630/sekulyarizatsiya-istoriya

Процессы секуляризации в истории России

Одной из важнейших характеристик истории является процесс секуляризации — постепенного, но неуклонного роста влияния в обществе светской культуры, науки, разума, десакрализации всех сфер жизни.

Идеология Просвещения рассматривала человека прежде всего как «человека разумного». «Просвещенный» человек способен, полагаясь на собственный разум, на науку, устроить свою жизнь на разумных и справедливых началах. Перед ним открывается перспектива безграничного прогресса, ведущего в «царство разума».

При этом возникает вопрос о том, как следует разумному индивиду относиться к поклонению Богу или богам, как правильно оценить существующие традиционные формы веры и их реальное значение в его жизни, в жизни общества.

Свободный от традиций и предвзятости объективный взгляд на религию в ее социальном аспекте возникает в условиях, когда само общество начинает изменяться, когда в процессе социальных изменений, происходящих в европейском обществе в Новое время и эпоху Реформации, сами перемены в обществе ставят под вопрос представления о его «богоустановленности», о священности, незыблемости устоев существующего в нем порядка.

Секуляризация была связана в европейской истории с возвышением буржуазии, служила основой для характеристики процесса, который неизменно привлекал внимание социологов, начиная с Дюркгейма и Вебера, и представлялся основополагающим в становлении современного мира.

На протяжении Нового времени начиная с XV-XVI вв. отчетливо выражена тенденция уменьшения влияния религии — и в жизни общества, и в жизни отдельного человека.

Секуляризация -процесс освобождения различных сфер общественной жизни от контроля духовенства как социальной группы и церкви как института или моральной силы; уменьшение религиозного влияния и усиления светского начала ведут, по выражению М. Вебера, к «расколдованию мира», «обмирщению» социума.

Речь шла об удовлетворении материальных претензий победивших держав за счет конфискации монастырских владений — секуляризации церковного имущества в пользу победителей.

Отчуждение в пользу светского государства земель и другой церковной собственности довольно широко практиковалось европейскими монархами в XVII- XVIII вв.

(в России — Петром I и Екатериной II), но наиболее радикальным было принятое по предложению Талейрана Национальным собранием Франции 2 ноября 1789 г. решение: «Все церковное имущество находится в распоряжении нации». Это означало конфискацию церковного имущества, закрытие монастырей.

Легитимность действий, ущемлявших всевластие церкви, обосновывалась идеей народного суверенитета: народ самовластен, своей волей он устанавливает политические и гражданские порядки и свободы, а не получает их из рук церкви или от имени Бога.

Впоследствии понятие секуляризации приобретает более широкое значение — она воспринимается как фактор, формирующий современную культуру и современное общество в качестве светской культуры и светского общества. События, произошедшие в Венецианской республике в начале XVII в., могут служить наглядным примером секуляризации, установления светского контроля в делах, которые ранее считались прерогативой церкви.

Решающий импульс развитию процесса секуляризации в России был дан Петром I в связи с предпринятой им попыткой модернизации России.

Он осуществил секуляризацию церковного устройства, заменив Святейшего Патриарха «Святейшим синодом» — правительственным учреждением, в составе общей государственной администрации осуществлявшим внешнее управление церковью.

Высшее церковное учреждение было превращено таким образом в государственное и управление церковью при его посредстве было передано в руки государственной власти.

была осуществлена полная секуляризация духовных имуществ: «семь восьмых всех доходов с церковных имений были конфискованы и обращены на государственные надобности». «Светское житие», секуляризация быта сначала затронула лишь привилегированные слои российского общества.

Однако изменения в культуре быта были лишь одним из симптомов трансформации всего российского культурного универсума — постепенного перехода от древнерусской культуры к культуре Нового времени, русской классической культуре XIX в. Главным содержанием этого перехода была секуляризация культуры, ее «обмирщение». Результатом процесса секуляризации было разделение единой до того русской культуры на светскую, секулярную, которая укоренилась в центре культурной и общественной жизни, и религиозную («духовную»), ушедшую на периферию национально-исторического развития.

Секуляризация — одна из главных сил, которые сформировали современную культуру и общество. Она утверждала тот светский дух, который присущ современному человеку, который сегодня живет в секулярном обществе.

42. МИЛЛЕНАРИЗМ(лат. millenium – тысячелетие), хилиазм, учение о «тысячелетнем царстве» – периоде в тысячу лет, в продолжение которого сатана будет скован, а святые мученики будут царствовать вместе с Христом, в награду за свою святость став участниками «первого воскресения», как это было обещано в Откр 20:1-7.

Это место из Апокалипсиса истолковывалось по-разному. Милленаристы, или премилленаристы, учили, что второе пришествие Христа будет до установления тысячелетнего царства, когда верующие восстанут из мертвых в первом воскресении, чтобы царствовать со Христом на земле на протяжении тысячи лет.

Эта точка зрения была распространена в древней церкви, ее придерживались многие раннехристианские писатели (Папий, Юстин Мученик, Ириней, Тертуллиан).

Папий, опираясь на еврейскую апокалиптическую традицию, описывал тысячелетнее царство как эпоху всеобщего изобилия, когда каждая виноградная лоза будет иметь по 10 000 ветвей, и каждая виноградная гроздь будет давать по 25 мер вина, и из каждого зерна пшеницы будет произрастать по 10 000 колосьев. Однако Ориген (ум. ок.

254) отвергал буквальное понимание тысячелетнего царства, предпочитая истолковывать его аллегорически. После окончания эпохи гонений на христиан Августин (354–430) отождествил Царство Божье с церковью, утверждая, что тысячелетнее царство уже наступило. Хилиастические ожидания оживились с приближением конца I тысячелетия н.э.

, поскольку предполагалось, что за ним наступит завершающая эпоха человеческой истории, соответствующая «седьмому дню творения», или «субботе». Сторонники этого взгляда ссылались на слова из 2 Петр 3:8: «у Господа один день, как тысяча лет».

— тип религиозного движения, часто политико-религиозного, основанного на вере в неминуемость радикального социополитического преобразования сверхъестественным вмешательством — например, возвратом Мессии и наступлением нового тысячелетнего (отсюда и термин) золотого века.

В средние века и в ранний период нового времени в Европе такие движения объединяли главным образом обездоленных и неимущих (см. Кона, 1957). Этот пример повторялся в других местах; в североамериканских индейских танцорах-призраках, в связанном с ними явлении грузовых культов.

Все подобные движения можно считать предполитическими ответами на культурное разрушение, которое одновременно может вызывать не только формы.

Однако в равной мере многие современные политические движения интерпретировались как содержащие элементы милленаризма, обещая коренные социальные и экономические преобразования, для немедленного выполнения которых нет никаких средств.

43. Славой Жижек в книге «Хрупкий Абсолют, или Почему стоит бороться за христианское наследие». ставит вопрос о том, как относиться к «возвращению религиозного измерения» в эпоху постмодернизма.

Вместо традиционного для «воинствующего материализма» в прошлом яростного отрицания христианского наследия и преемственной связи с ним марксизма Славой Жижек предлагает крутой поворот: вместо того чтобы принимать защитную стойку, «нужно сказать: да, от христианства к марксизму ведет прямая линия наследования; да, христианство и марксизм должны быть по одну сторону баррикады, вместе сражаться с рвущимся в бой неоспиритуализмом. Подлинное христианское наследие слишком драгоценно, чтобы оставлять его на съедение фундаменталистским выродкам». Долговременной перспективой остается секуляризация общественной жизни, которая не равнозначна вытеснению религии или, тем более, попыткам ее насильственного разрушения, а выражается в изменении характера взаимодействия между религией и обществом в результате тех процессов, которые определяют главные направления современного мирового развития. Секуляризация — сложный и еще недостаточно изученный процесс. Ее исследование до сих пор преимущественно велось на основе анализа общественного развития в его западном варианте. На этой основе вырабатывались методы, понятия, оценки. Между тем секуляризация развивается в специфических формах в каждом конкретном обществе в зависимости от его особенностей, включая и конфессиональные. понятие секуляризации дает достаточно прочную основу для анализа роли религии в современном мире и ее перспективы на будущее. Этот анализ, в принципе, исключает идеологизированный подход. Он основывается на выявлении реальных функций и возможностей религии в контексте главных тенденций мирового развития, содержание которых составляет переход к более высокому, глобальному уровню человеческой организации, рождение «планетарного сознания» и нового мирового сообщества. Религия в этом контексте выступает как один из типов объединения людей в сообщества наряду с национальными, местными, региональными и пр. Анализ показывает, что религиозные сообщества — не самые сильные из числа факторов, которые могут способствовать преодолению кризисных ситуаций и решению мировых проблем. Традиционно они были источниками духовности и морали, поддерживали позитивные и осуждали негативные социальные установки, действия, ценности. В то же время они благословляли войны и преследования, поддерживали разрушительные силы. Религиозные сообщества сегодня еще более разобщены, чем государства. Многие из них претендуют на исключительность в определении истинных путей, которыми должно идти человечество. И сегодня конкуренция, конфликты, даже войны, деструктивные формы поведения характеризуют взаимоотношения как различных групп внутри религий, так и между религиями, а также — их отношения к нерелигиозным, светским движениям. В современном мире они зачастую представляют устаревшие верования, мало связанные с борьбой за справедливость, мир и изобилие. Традиционные стратегии религий ныне, по сути, бессильны разрешить мировые проблемы и являются скорее частью этих проблем, нежели их решением. Отсюда вовсе не следует, что противодействие угрожающим тенденциям мирового развития предполагает «искоренение религии». Скорее оно диктует необходимость достаточно радикальной трансформации организованной религии. Не следует сбрасывать со счетов заключенный в ней потенциал: основу культурных ценностей, разделяемых большинством религий, составляют такие универсальные понятия, как любовь, надежда, мир, справедливость.

(с этого момента можно не читать!) Самобытных богословских учений, возникновения различных «частных теологий» (теология прогресса, теология работы, теология революции, «черная» теология, теология феминизма и др.).

При этом, если раньше основатель нового учения вместе с тем выступал и в качестве творца нового конфессионального направления христианства (Лютер – лютеранство, Кальвин – кальвинизм, Елена Уайт – адвентизм седьмого дня и др.), то ныне теология универсализуется.

В частности, работы католических богословов активно используются православными, а работы протестантских теологов изучаются в других христианских конфессиях.

Во-вторых, происходит десакрализация священных книг: они выступают уже как культурно-историческое явление, литературно-исторические памятники, а не как неприкасаемые святыни, где за каждым словом прячется какая-то Божественная истина, таинственный код. При их изучении применяются историко-критические и герменевтическое методы современного научного познания.

К Библии стали подходить уже как к сакрализованному отражению истории, культуры и мировоззрения древних людей. Попытки утвердить последнее (в частности, стремление найти в Библии какой-то «сокровенний код» и др.) остается «гласом вопиющего в пустыне» или превращается в забавный голливудский сюжет.

В-третьих, если в первые столетия истории христианства живым воплощением Бога на Земле представал Иисус Христос, то со времени Отцов Церкви это воплощение перенесли уже и на Церковь – хотя и на «мистическое тело», но по-земному несовершенное. Потом дело пошло дальше: авторитет Церкви подменили авторитетом клира, почитаниемсвященства, более того – ее административной верхушки.

В эпоху постмодерна появилась тенденция гуризации религии, наделения лидеров христианских сообществ (да и не только христианских) какими-то сверхъестественно санкционированными признаками, особой благодатью. Это чрезвычайно четко проявляется в современном харизматизме, каждое из течений которого обожествляет своего пастора-основателя.

В-четвертых, параллельно с обозначенным выше, в глазах верующих священнослужители, церковные иерархи и Церковь как религиозная организация теряют свой былой авторитет. Верующие в массе своей не признают наличия в них каких-то особых сакраментальных прав, относятся к ним как к обычным людям, наделенным лишь функцией организаторов или координаторов.

Духовное восприятие Бога исключило потребность не только в духовенстве, но и в специально оборудованном помещении для молитвы: если Бог всюду, то и молиться Ему можно где бы то ни было. В-пятых, происходит размывание церковной организации как Богом установленного, сакрального учреждения, идет необратимый процесс дробления, дифференциации существующих религий.

Институциональная религиозность все больше напоминает религиозный супермаркет – «иди и выбирай». В-шестых, переход от моноцентризма к полицентризму, когда полицентрический («многополярный») мир демонстрирует в концептуальной и аксиологической сферах «радикальный плюрализм», который в контексте развития веры означает наступление конца гомогенной конфессиональной среды.

С точки зрения Ганса Кюнга, это не только предусматривает решение экуменической проблемы внутри христианства и снятие межрелигиозных коллизий на основе «максимальной открытости относительно других религиозных традиций», но, вместе с тем, дает «новый шанс для религии» в понимании ее места и роли в культурном плюрализме мировоззренческих парадигм. В-седьмых, Церковь отстраняется от её естественных забот о духовном спасении верующих, спасении когда-то, потом и где-то в потустороннем мире, и переориентируется на повседневные проблемы общества. Религия стремится проникнуть и влиять на несвойственные ей сферы жизни (политику, коммерцию, благотворительность, светское образование, масс-медиа и т.п.), вследствие чего происходит размывание собственно религиозного, на религию переносятся все жизненные проблемы, а в конечном итоге она теряет свою сакральность.



Источник: https://infopedia.su/9xd8fb.html

Понятие секуляризация в философии модернизма

В последнее время для описания религиозных процессов в обществе, как прошлого, так и настоящего стали все более и более широко использоваться термины «секулярный», «секуляризация» и т.д.

Насколько это оправдано? Поскольку понятия эти возникли в недрах гуманизма, сформировавшего идеологическое обоснование созданию автономного от Церкви и Бога общества.

Применение этих терминов, так как их толкует модернизм, для объяснения процессов духовной, религиозной, жизни современного общества представляется не вполне корректным и требует специального рассмотрения и анализа в философских и богословских понятиях.

Поскольку целью апологетики теоцентричного общества заключается в защите интересов своего мировоззрения, по этому апологетика всегда должна придавать всякому термину объективно-реальное понятийное значение и разграничивать в терминах смешивание несовместимых значений разных функций и свойств, при этом исторгая из них не свойственные им функции и тем самым придавая им свое истинное наименование. Иначе церковная апологетика перестает быть апологетикой и является услужницей секуляризма.

Слово «секулярный» образовано от латинского “sаеcularis”, что означает «мирской, светский», в противоположность «религиозному» или «духовному». Этим словом пользовались апологеты нарождающегося антропоцентризма, отделившиеся от католической церкви в качестве самостоятельного идейного движения гуманизма.

Порожденные маргиналами христианства (папистами) они стали не только косвенными вдохновителями реформ в религиозной жизни запада, но и причиной появления всего светского общества, с его прогрессистскими преобразованиями.

Породив на основе гуманизма идеи свободолюбия и толерантности, апологеты апостасии, заложили основы реформирования (модернизма) всего мира, которое выразившись в деконструкции христианских государств, с последующей реконструкцией в антихристианское общество и деконструкции православной веры (отторжения-расщепления) с последующей реконструкцией больших и малых сект (унификации-нивелирования)1.

В частности, целью петровско-советской модернизации было создание секулярного — атеистического общества. И ей это вполне удалось. В советское время Церковь была не только отделена от общества, но и практически физически парализована.

В современном мире идеи свободолюбия и толерантности обозначились в культе постмодерна. С одной стороны, постмодерн прекратил гонения на религию, но с другой, — сделал ее средой полного плюрализма2. Новое искушение по своей извращенности пожалуй является еще более опасным, чем «гетто» культа модерна.

Постмодернизм «возвысил» религию, но тем самым он профанировал всякие догматические ценности веры, создав тенденцию симулякра возрождения религии. Если модерн осуществлял политику расщепления, то постмодерн осуществляет политику унификации.

Его конечной целью стало растворение Церкви в себе, а именно, осуществление синергии Церкви с «духом мира сего», при посредстве и помощи духовно безграмотных, так и не воцерковленных этнокультурных православных христиан.

Конечно, по своим родовым корням эти христиане являются приемниками своих православных предков, но по своему мировоззрению, их догматическому пониманию Бога и взаимоотношению с Ним, они закостенели в кумирослужении антропоцентризма (самарийского греха). В, следствии этого понимания, мы смело можем говорить, что в системе современных псевдодемократических свобод, постмодернизм, как система ценностей современного человека устремленного на разрыв своей духовной, родовой и культурной преемственности, стал преемником петровско-советского модернизма.

В эсхатологическом измерение постмодерн стремится передать свое наследие мегамодерну в цели возвышения сект над Церковью и уничтожения ЕЕ. С начало модерн передал постмодерну свое психологическое влияние над частью церковно-управленческой структурой, в части поддержания самарийской секты (обновленцев 1920-30 г.).

Постмодерн, в надежде развития симулякра возрождения, развил эту секту и передал ей часть представительских функций от светской власти в духовной жизни Российского общества с обещанием мнимых (законом незакрепленных) привилегий. Тем самым, постмодерн поставив самарийскую секту в еще более психологическую зависимость от себя.

Эта зависимость позволила постмодерну, еще более активно развить внутрицерковное либеральное течение неообновленчества в церковном управлении.

Согласно свой политической устремленности от демократии к либерализму, постмодерн смог смело, не считаться с соборным мнением Церкви, и вольяжно паразитировать на ее духовном и историческом авторитете.

Именно благодаря этому эффекту религиозно-духовного паразитизма идеологи постмодерна и имеют возможность манипулировать нравственным состоянием общества и, в конечном счете, аморализировать его, захватывающую даже сам церковный организм, и создавать симулякр возрождения. При этом, даже умудряются убить и второго зайца одним выстрелом.

Более того.

Ограничение миссионерского служения Церкви приводит к реализации ближайшей стратегической задачей постмодерна, чем является европравославная интеграция постмиссионерства и дальнейшее развитие идеологии толерантности до уровня неотолерантности, при введении которой уже происходит разделение функций воздействия на сознание общества, толерантность осуществляет аморализацию общества внедряя содомию, а неотолерантность разрушает целомудрие веры внедряя оккультный экуменизм. В совокупности их целей они осуществляют переход с уровня веротерпимости на уровень догматической секуляризации религий, при утверждении одной главенствующей религии в постмодерне — «моральной веры». Но так как основой «моральной веры» «секулярного общества» является падший человек с его страстями и похотями, то под термином «секуляризация» философия модерна скрывает не просто секуляризацию религий, а секуляризацию теоцентричного мировоззрения.

В связи с этим если “sаеcularis” — «мирской, светский», является не просто как противоположность «религиозному» или «духовному обществу, но как общество антагонистическое (демоноцентричное), ведущее секулярную войну с религиозным, точнее теоцентричным обществом, посредством антропоцентричного.

Следовательно, возникает вопрос, почему это вдруг, это антропоцентричное общество называется секулярным? Думается, что применение философией (обслуживающей интересы демоноцентричного язычества) слова “sаеcularis”, «мирской, светский» имеет не философское предназначение, а психологическое и религиозно-политическое. Его природа не научная, а софистическая.

Его назначение это искажение сознания и увода его из объективной реальности, в иллюзорную.

Психологическая сущность слова “sаеcularis” в его нейтральности, оно не одиозное, мирное и спокойное для слуха и психологического восприятия всего христианского сообщество, ведь оно же не нацистское. Оно просто как некий свободный организм обладающий свойством нейтральности.

Это то, что не возбуждает протест и волю к противостоянию. Это то, с чем можно сожительствовать и к чему можно быть терпимым, толерантным.

По высказыванию одного рясаносного софиста «секуляризация это ветер который не возможно поймать», — а это значит что нет смысла тратить на его поимку силы и время. Это то, против чего христианская апологетика может и помолчать.

Кроме этого психологического подлога, наличествует и методологический. Применяя термина «секуляризация», в основе которого апологетами антропоцентризма положен смысл мировоззренческого отсечения, т.е. здесь подразумевается политическое действие по отсечению количественного состава верующих.

Этим самым этот термин свидетельствует об атеистической самоидентификации ее идеологов, а также означает, что секуляризация теоцентризма является одним из исторических элементов процесса апостасии. Но из истории IV — VII веков и крещение языческой Руси мы знаем о секуляризации языческого общества со стороны христианского.

Поэтому наименование антропоцентричного общество «секулярное общество» только по отношению к христианскому, как противоположного, также правомочно, как и христианского к языческому, как и христианского по отношению к антропоцентричному христианству, антропоцентричному язычеству и демоноцентричному язычеству.

По этому принципу мы можем говорить, что христианское общество тоже «секулярное общество», как и демократическое или либерально или фашистское по отношению к коммунистическому.

Можно конечно утверждать, что применение этого термина есть привилегия сильного в историческом отрывке времени, но во первых христианство ни когда не пользовалось им по отношению к язычеству, да и любые другие религиозные или политические движения в том числе, а во вторых, кто сказал, что наступил вечер. История знает много примеров, когда почти уничтоженное государство или народ вставал из пепла, а его поработитель падал ниц.

Кроме этого методологическим нарушением становится очевидно, что появление в мировоззренческой картине общества понятия «секулярное общество», свидетельствует о том, что «секуляризация» уже стала отождествляться с идентификационной характеристикой какой-то части общества. Но поскольку «секуляризация» – это только факт эволюционной прогрессии одной или регрессии другой части общества, то и наименование какого либо общества — «секулярное общество» не правомочно, так как не несет в своем значении его оценочной характеристики в координате «добра» и «зла». По существу, говорит об обществе, не являющемся ни плохим, ни хорошим (как нож не может быть плохим или хорошим в любом случае – резать ли им хлеб или убивать человека). Это означает, что это общество не живое. Общество живых трупов. Софизм.

Кому — то в этом рассуждении координата добра и зла может показаться рассуждением религиозного анахронизма, но надо отметить, что если современное общество человеколюбия действительно желает своему ближнему истинного добра ему необходимо помнить историю сионистского тоталитарного геноцида русских и носителей православной культуры в России, а сегодня и их него геноцида на Украине, и геноцид индейцев в Америке, и геноцид славян, евреев и цыган фашистами в Европе. А чтобы сегодня в мире не возобладал исламский ваххабизм, бандеровский или какой — либо другой европейский или американский фашизм, а точнее фашизм демоноцентричного язычества, здравым людям необходимо говорить о координате добра и зла, как двух противоположных векторах ведущих общество к созиданию во Христе, теократии – на поле витократии и саморазрушении с сатаной в демонократии – на поле танатократии.

Целью которого является, во-первых, выведение автономного общества из системы координат «добра» и «зла», во-вторых, представлением такого общества как некой объективной данности, с которой нам навязывают просто мириться, и в- третьих, в сознание обывателя возникает некий иллюзорный мир и миф свободы, как увлечение – отвлечение в целеустремлении – «принять ложное направление»4 (таблица 5).

1 См. Эсхатологические таблицы. Таблица 7 2 Плюрализм (лат. pluralis — множественный) — позиция, в соответствии с которой имеется не одна (монизм), не две (дуализм), но много сущностей, субстанций, существований и т.п. 3 св.Феофан Затворник «Внутренняя жизнь избранные поучения» 4 Там же.

2006 — 2014 г.

Источник: http://xn--80aidicczecei0au.xn--p1ai/ponyatie-sekulyarizaciya-v-filosofii-modernizma.html

Философская энциклопедия — секуляризация

СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ

СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ

— процесс освобождения всех сфер общественной и личной жизни из-под контроля религии (от лат. saeculum — срок жизни, характеристика преходящего, временного бытия в противоположность божественному, вечному; начиная с Августина «секулярный» — это мирской, светский). В широком смысле слова С.

начинается с разграничения сакрального и профанного, с десакрализации каких-то областей жизни. Действия, явления, вещи становятся профанными, когда в них перестает проявляться святое, и они превращаются в эпизоды повседневной жизни: люди едят, чтобы насытиться, поют и танцуют ради удовольствия — это действия секулярные, т.е.

не имеющие магического или религиозного смысла.

В антич. мире философско-рационалистическая критика сакральных ин-тов и мифологии обосновывала «самостоянье» человека в пределах обычной жизни: ему не следует просить у богов то, чего он может добиться сам. Уже с 11 — 12 в.

в Европе судопроизводство, образование, здравоохранение из ведения церкви, духовенства постепенно переходят в руки светских властей. Мощный стимул к разграничению функций гос-ва и церкви дала Реформация (16 в.). Так, в протестантском учении о «мирском призвании» человека его профессиональная деятельность обретает религиозную ценность.

Утверждение самодержавия в России также сопровождалось признанием приоритета светской власти: «царство» выше «священства».

В современном понимании С. — это процесс ослабления воздействия религии и церкви на все сферы жизни общества, на сознание, поведение, быт и стиль жизни людей. Это влечет за собой обмирщение религии, активизацию светских форм деятельности (в политике, финансах и пр.) религиозных организаций.

Сегодня все труднее становится проповедовать образ Бога в его традиционном понимании, убеждать аудиторию в необходимости обращаться к нему для разрешения реальных проблем. Язык религии становится все более чуждым не только языку науки, но и повседневной жизни. Секулярными, т.е.

свободными от религиозной детерминации, оказываются важнейшие области жизни и ин-ты современного общества: гос-во и законодательство, рыночная экономика, естественные, социальные и гуманитарные науки, искусство.

Идеи, которыми руководствуется современное сознание в различных областях духовного творчества, представляют автономные, самостоятельные по отношению к религии системы. При этом все же существует некое ядро секулярности в разных модификациях как отличительная черта именно общества современного типа. С.

— не одномерное автоматическое «преодоление религии», но сложный, внутренне противоречивый и неоднозначный по своим последствиям процесс. Как показали исследования Э. Дюркгейма, Э. Трёльча, М. Вебера, а позднее П.А. Сорокина, П. Бергера, X.

Есть основания полагать, что не эта тенденция определяет будущее религии, поскольку базовые структуры секулярного сознания, даже при наличии симптомов «религиозного возрождения», все же сохраняются, находясь в пределах общего секулярного стиля современной жизни. В пользу такого вывода говорит и растущая «функционализация религии», т.е.

ее использование в нерелигиозных целях (политических, идеологических, психотерапевтических и пр.). Оценка С. религиозным сознанием была и остается противоречивой. Она колеблется между признанием С. в качестве неизбежного развития импульсов, заложенных в самой религии («теология родительного падежа» Ф. Гогартена), и неприятием С.

как отпадения от Бога, забвения религиозных заповедей (фундаментализм). Представляется, что дело обстоит сложнее: секуляризация необратима, но поиск святынь продолжается.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

Источник: http://www.terminy.info/philosophy/philosophical-encyclopedia/sekulyarizaciya

Христианство и секуляризация

В значительной мере именно такой представляется наша современная эпоха: самокритической, всегда неуверенной в собственных основаниях и завоеваниях, исполненной живой гетерогенности, которая является для нее источником напряженности и в то же время, быть может, секретом ее всепобеждающей силы.

Освенцим, ГУЛАГ, «демаоизация», разрушение Берлинской стены положили конец великим историческим и политическим мифам. Теперь наступает черед исчезнуть критике этих мифологий. Традиционные образы Бога, всемогущего и предвечно мудрого, были сокрушены жерновами мировых войн, концлагерей, актов геноцида, голодом, эпидемиями…

По сообщению Всемирного совета Церквей, в Африке, в районе Великих озер, религия сделалась таким же «средством ведения войны, как нож»: «одни убивают с Библией в руке, а другие заканчивают свое дело, произнося «Аминь»».

Опрос общественного мнения во Франции, после того как были оглашены факты геноцида в этом регионе, показал, что в них усматривают «доказательство номер один несуществования Бога».

Здесь главенствуют три темы: индивидуальный поиск наслаждения и разнообразия («gana», по определению Кайзерлинга), эрос и космос.

Поиски наслаждения или, еще лучше, Сейшелы и наркотики, «gay-pride» и «rave-party», где обеспеченный наркотиками и неистовым танцем транс приносит ощущение некоей бесконечной любви, полного слияния.

Биотехнологии, расшифровка человеческого генома, а завтра и манипулирование им; убежденность в наследственном характере всех заболеваний придают новый импульс научному прометейству, евгенике, призванной обслуживать любые желания.

Так эрос окончательно берет реванш. В эпоху христианства эрос не столько просветлялся личным отношением (с другим человеком и с Богом), сколько принижался и отрицался (помимо прочего, большое влияние на традицию, прежде всего традицию монашества, оказал дуализм поздней античности). И вот – жизнь восстала…

Что касается земных вещей, Церковь оторвалась от них с XIII в.

Эмоциональная сосредоточенность на образе Иисуса, индивидуализм отношения «между Богом и моей душой», муки оправдания – все это способствовало искажению природных корней; а комплекс представлений, связанных с «первородным грехом», запятнал эрос почти неизгладимой нечистотой.

Сегодня «плоть» с неистовым и разнузданным ликованием утверждает свое освобождение, а Церковь стоит перед этим фактом с пустыми руками: ее предписания остаются «моралистическими», непристойно-мелочными, и встают преградой между благом молодежи и евангельской проповедью.

Секуляризация – долгий и сложный исторический процесс, в котором, однако, различимы два основополагающих фактора. Первый фактор – наступление инструментального разума, начало которого датируется второй половиной XVII в.

(телескоп и представление о мире как о гигантской машине). Инструментальный разум, в отличие от античного, более созерцательного, стремится подчинить себе мир, овладеть им, использовать его.

Отсюда то «расколдовывание», о котором говорит Макс Вебер.

Но этому переходу к эпохе инструментального и экспериментального разума способствовала также библейская, иудео-христианская традиция. Повествование книги Бытия о сотворении мира и борьба библейских пророков с идолопоклонством являют личного Бога созидающим вселенную своим Словом.

«Святость» мира коренится не в природе и не в сексуальном экстазе. Будучи автономной, реальность вверена человеку.

Когда Иисус говорит «Мое Царство не от мира сего» и «Воздавайте кесарю кесарево, а Богу Богово», он высвобождает область секулярного из непосредственной включенности в сферу религиозного.

Таким образом, секуляризация – дочь Афин и Иерусалима.

В той мере, в какой христианство эпохи своего торжества стремилось построить вокруг себя «традиционное общество» – несомненно, созидая красоту, но также подавляя свободу и преследуя «другого» (еретика, иудея…

), оно попало под шквальный огонь секуляризации, которая теперь с ожесточенной и грубой яростью набрасывается на эти пережитки – тем не менее, способные к метаморфозам.

Получила свободу и обрела уверенность женщина. Безмерны творческие достижения искусства. Возросла продолжительность жизни, увеличилось население. Планета находится на пути к унификации; «ноосфера», о которой говорил Тейяр де Шарден, осуществляется благодаря единству мира науки и почти мгновенности связи.

Но секуляризация имеет также неоднозначные, тревожные последствия.

Неолиберализм, слепой культ рынка и биржи влекут за собой нарастание контраста между «севером», предающимся безудержной лихорадке потребления, и «югом» – нищим, опустошаемым эндемиями (особенно в Африке, где отчаяние часто переходит в резню); а также «востоком», с его неуверенностью и хаосом (в некоторых регионах России поражает рост числа немотивированных убийств). Этот раскол проникает внутрь каждого типа общества: «север» имеет своих отверженных, «юг» и «восток» – своих нуворишей и мафиози…

Секулярная культура разрушает в телах и душах другие культуры, а в конечном счете разрушает собственное наследие.

Мы присутствуем при крушении великих символов, непрестанно хранивших и оплодотворявших человечество, – идет ли речь о полярности мужского и женского или о вертикальном отношении отцовства и сыновства.

Инцест вкупе с наркотиками не дает личности достигнуть зрелости, толкает ее в лоно сомнительных удовольствий и сектантства.

Как известно, сама жизнь природы оказывается под угрозой в результате применения принципа: делай всё, что технически осуществимо и что приносит хотя бы кратковременную выгоду. Исчезают целые виды животных и растений, сводятся экваториальные леса, самым причудливым образом меняется климат, в зоне Чернобыля рождаются монстры, атмосфера становится настоящей свалкой отходов, разрушается озоновый слой, загрязняется мировой океан.

Мы присутствуем при двусмысленном возвращении религий – возвращении сакральности гнозиса и сектанства, мистики (или психологии) растворения, куда люди спасаются бегством, погружаясь в ту неразличимую трясину, где океан божественности может оказаться зеркалом Нарцисса.

«Вибрации», «энергии», странные переселения, которые превращают реинкарнацию в своего рода ободряющий индивидуальный туризм.

А ведь в индуизме или буддизме нет никаких переселений (разве что, с точки зрения индуса, абсолют играет с самим собой), а «путь существований» в действительности есть путь иллюзий, поистине ад.

Перед лицом этой современности, воспринимаемой как агрессия, некоторые христиане мечтают о полном возврате к прошлому. Такая позиция сочетается в православной Европе с резко выраженным антизападным национализмом. Парадоксальным образом эта ностальгия по тотальной идеологии является по существу не более чем одной из форм секуляризации, банальным неофашизмом…

Восстановление христианства

Секуляризация устраняет один определенный тип христианского присутствия – тип господства, авторитарной унификации под эгидой единой навязанной идеологии. Но есть и другой способ присутствия – взаимосвязь с секулярным обществом, пророческое партнерство. Это означает:

– утверждать в обществе, где все продается, покупается и просчитывается, той реальности, которая не измеряется в денежном выражении, не ассимилируется, взывает к созерцанию, а не к употреблению. Сегодня именно в этом заключается антропологическая потенция подлинной религиозности.

Она являет нам не магическую сектантскую божественность, подательницу эмоций и необыкновенных способностей, а «безумного» Бога, превосходящего собственную трансцендентность, чтобы восстановить для нас существование как смысл и как праздник, в свидетельстве красоты, в иконах – а в западном искусстве есть много скрытых икон, ликов, где ения;

– встать на уровень предельных узаконений. Некоторые молодые люди совершают самоубийства, «потому что жизнь бессмысленна» или потому что, испытав неслыханное блаженство на «rave-parties», они не в силах выносить мрачную грубость реальности.

Несмотря на громадные усилия по созданию безопасной цивилизации, где все щели заделаны разными видами социального страхования, люди продолжают страдать и умирать, продолжают совершаться акты геноцида, и рано или поздно мы обнаруживаем, что ткань бытия непоправимо разорвана.

Что открывается в этом разрыве: небытие – или воскресение? Подлинная победа дьявола (часто принимающего имя Бога) состоит в том, чтобы замкнуть человека в опийном тумане его отчаяния.

Итак, перед христианами встают обширные богословские задачи, решение которых призваны облегчить различные традиции Запада и Востока (ведь христианский Восток – это восток Запада). Нужно положить конец такой концепции искупления, в которой страдание Сына необходимо для усмирения гнева Отца.

В Боге нет идеи зла. Он – не творец зла, но распятый злом. В то же время Он открывает нам неожиданные пути к воскресению.

В дыхании Духа, который в одном из своих аспектов есть как бы женственность Бога, человек вновь становится тварным творцом; во Святом Духе он черпает силу и способность творить.

Секуляризация может стать шансом для христианства, если оно преодолеет как шизофреническую духовность, так и соблазн быть не более чем сентиментальной формой современного гуманизма; если оно вновь обретет пути к внутренней жизни и милосердию: понимать, видеть общность с аскезой индуизма и буддизма, но и уметь держать глаза открытыми для другого.

Быть может, секуляризация поможет христианству отделаться от оболочки «религиозного» в современном смысле слова, когда религиозное превращается в область культуры, стоящую в одном ряду с прессой, политикой, наукой; артистической, спортивной и светской жизнью и т.п. Поможет открыть, отправляясь от ограниченного опыта красоты, любви и смерти, что все религиозно.

Конечно, сперва придется пережить долгий период подземного мрака. Психоанализ, искусство, научное исследование часто опережают нас. Эрос подчас становится поэзией подлинной встречи, а космос, через евхаристию, – телом Бога.

Сквозь молчание придет слово, чтобы провозгласить победу над смертью и славу жизни («Не забывайте, что жить – это слава», говорил умирающий Рильке), чтобы осуществить наконец мечту Мальро после смерти его детей: «Я жду пророка, который осмелится крикнуть в лицо миру: небытия нет!»

Источник: https://azbyka.ru/otechnik/Olive_Kleman/hristianstvo-i-sekuljarizatsija/